36-летний укладчик керамогранита из башкортостанского Стерлитамака Евгений Шепелев эмигрировал во Францию из-за возбужденных против него двух уголовных дел: за распространение военных "фейков" и "дискредитацию" российской армии. В интервью "Idel.Реалии" он рассказал, как защищал шихан Куштау, за что именно на него завели уголовные дела и как он устроился во Франции.
"МЫ НА КУШТАУ БЫЛИ С РЕБЯТАМИ С УТРА ДО НОЧИ"
— Расскажите для начала немного о себе.
— Я родился 28 сентября 1988 года в Стерлитамаке, это второй по величине город Башкортостана. Учился там в средней школе. Потом закончил училище, получил специальность мастера отделочно-строительных работ. Занимался керамогранитными работами на теплотрассах. Работал на пивзаводе, на вагоноремонтном заводе.
— Насколько мы знаем, вы были гражданским активистом в Стерлитамаке, вели активную общественную деятельность?
— Мы часто ходили в администрацию города со своими вопросами, претензиями по самым разным поводам. Много вопросов было к властям во время эпидемии ковида. Меня даже штрафовали раза три за то, что я отказывался носить маску и всё время заявлял, что это незаконно.
— В защите шихана Куштау вы принимали участие?
— Да. Мы там, на Куштау, были с ребятами с утра до ночи. Мы стали приезжать туда летом 2020 года. Приехали в тот день, 15 августа, когда активисты весь день обороняли шихан. Мы одними из первых встречали технику, не пропускали её на гору. ОМОНовцы выдергивали активистов, задерживали. Им помогали сотрудники ЧОП "Вершина", рабочие содовой компании. Задержанных уводили в автозак.
Евгений Шепелев на Куштау. 2020 год
Хорошо помню, как нас в течение целого дня оттесняли до самой вершины горы. Одно время мы стояли в первом ряду, полицейские пытались меня вытащить из нашей шеренги. Я упал, сапог с ноги свалился. Думал, меня сейчас там задавят просто. Но ребята меня вытащили, помогли подняться.
Уходить пришлось по кустам. Нас пытались поймать в лесу молодчики с повязками в виде российского флага, такого спортивного типа — местные "титушки". Кого они ловили, тех били и потом передавали полицейским.
"Я НАПИСАЛ: "В ИЗЮМЕ ОККУПАНТЫ СОВЕРШИЛИ РЕЗНЮ, СРАВНИМУЮ С БУЧЕЙ"
— Как вы узнали о начале полномасштабного российского вторжения в Украину?
— Собственно, тревожные ощущения меня охватили ещё в 2021 году, когда Путин стал сосредотачивать войска на границе с Украиной. Я уже тогда ощущал нутром, что если Путин нападет, то это будет катастрофа. Я понимал, что от него можно ожидать всего, что он пойдет на всё ради удержания власти.
Утром 24 февраля [2022 года] я проснулся и увидел, что Путин всё-таки напал — и катастрофа, о которой я думал, произошла. Но тогда я ещё не мог осознать всех масштабов произошедшего, не думал, что война затянется и будет идти три года; сейчас уже четвертый год идет.
Люди вокруг меня, которые поддерживали войну, тоже полагали, что эта "СВО" (СВО или специальной военной операцией власти России называют полномасштабное вторжение в Украину — "Idel.Реалии") закончится быстро — победой, как они думали. Единственное, в чем я был уверен, — в том, что Украина не сдастся, что украинцы не смирятся с оккупацией, что они будут бороться до последнего.
— В первые дни агрессии люди и в Башкортостане, и по всей России выходили на антивоенные пикеты. Вы тоже участвовали в них?
— Нет, на пикеты я не выходил. С этим режимом пикетами, митингами не сладишь, войну не остановишь. Тем более было сразу видно, что очень большое количество россиян, в том числе в моем городе, эту войну поддерживает. Из-за этого у меня даже случались стычки со сторонниками Путина на работе.
Я просто стал публиковать посты в интернете, во "ВКонтакте". Я, конечно, понимал, что эта соцсеть — помойка, но она массовая, а мне было важно показать как можно большему количеству людей, что я против войны. Поэтому я публиковал посты по несколько раз в день.
— Как быстро на вас вышли силовики?
— Где-то в мае 2023 года мне позвонили из полиции. Сказали: "Евгений Сергеевич, на вас поступило заявление, что вы плохо отзываетесь о российской армии, поэтому явитесь для дачи показаний". Ну, я пошел. Там дознавательница задает мне различные вопросы: как я отношусь к армии, к "СВО" и так далее. Я молчу. Потом говорю ей: "Давайте так — если я в ответ на вопрос молчу, значит я беру 51-ю статью Конституции". В конце беседы я посоветовал ей прочитать книгу Джорджа Оруэлла "1984".
В августе 2023 года судья Стерлитамакского городского суда Амина Фархутдинова признала меня виновным по ч. 1 ст. 20.3.3 КоАП РФ ("дискредитация" армии) и оштрафовала на 30 тысяч рублей. Я об этом решении даже не знал. Суд прошел без меня.
— Административным делом, очевидно, не кончилось…
— В октябре того же года я выхожу из подъезда — и тут меня задерживают. Роняют на землю, орут: "Телефон! Где телефон, сука?!" (я потом снял запись с видеокамеры на подъезде и опубликовал ее в соцсетях). Говорят, что на меня завели уголовное дело. Проводят дома обыск, потом везут в отдел по борьбе с экстремизмом. В машине, когда я хотел сесть на сиденье, один силовик рявкает: "Куда ты садишься? Это место не для тебя, на полу сиди".
Заводят в отдел, один сотрудник ЦПЭ говорит: "Ну что, Евгений, приехали? Сколько раз мы тебя предупреждали? Ты всё не понимаешь". Дальше говорит: "Ты хотел воевать против России? Хотел в легион "Свобода России" вступить? А чего не поехал в Украину?" Я молчу. Он продолжает, говорит, что мы все "продажные, пятая колонна, продались Западу, Америке". Я сказал, что я просто против войны, против убийства людей.
Потом меня отвезли в СКР, предъявили обвинение по ч. 1 ст. 207.3 УК РФ (распространение военных "фейков") за пост во "ВКонтакте", который я опубликовал ещё осенью 2022 года. Я написал тогда: "В Изюме оккупанты совершили резню, сравнимую с Бучей".
20 марта 2024 года прошел суд. Судья Стерлитамакского городского суда Резеда Мусина признала меня виновным и приговорила к пяти месяцам исправительных работ с удержанием пяти процентов заработной платы ежемесячно в доход государства. Апелляция и кассация, которые прошли уже без меня, оставили приговор без изменений.
— Что было дальше?
— После суда я подумал: "Ладно, суд прошел, мама спокойна, и я уже ничего не публикую". Посты во "ВКонтакте" я по настоятельной просьбе мамы удалил. Но тут на меня в апреле того же года возбудили второе дело — по части 1 статьи 280.3 УК РФ (повторная "дискредитация" Вооруженных сил РФ).
По данным проекта "ОВД-Инфо", поводом для возбуждения нового дела против Евгения Шепелева стали семь изображений в Telegram’е и во "ВКонтакте", опубликованных осенью 2023 года. Шепелев рассказывал проекту "Очевидцы", что следователи "взяли картинку, где едет Путин на экскаваторе и выкидывает сзади могилы и кресты, ну, и другие картинки тоже взяли".
Кстати, недавно Стерлитамакский городской суд заочно арестовал меня по этому делу. И ещё меня объявили в международный розыск.
ЧЕРЕЗ ГРУЗИЮ ВО ФРАНЦИЮ
— После возбуждения дела о повторной "дискредитации" вы приняли решение уехать из России?
— Да, собственно, второе дело и послужило поводом к моему отъезду. Хотя я не хотел уезжать. Но, с другой стороны, если бы я остался, я бы рано или поздно сорвался, всё равно что-нибудь новое написал бы. Внутри меня продолжало всё кипеть из-за этой войны.
Я ещё раньше предполагал, что мне, возможно, придется уехать. Часто об этом думал и решил, что когда такая экстренная ситуация возникнет, я уже долго размышлять не буду. В тюрьму я садиться не собирался.
Когда завели второе дело, экстренная ситуация возникла. Я зашел домой, взял документы, кое-какие вещи. Обратился в проект "Вывожук" — и они помогли мне уехать в Грузию. Подробностей отъезда я рассказывать не буду. Этот маршрут может ещё пригодиться многим.
— Долго пришлось пробыть в Грузии? Что вы там делали?
— Я пробыл в Грузии полгода. Жил в Кахетии, в Аджарии — в Чакви и в Батуми. Иногда приходилось ночевать на улице. Работал, зарабатывал деньги на билет и ждал французскую гуманитарную визу. 10 октября 2024 года я сел на самолет в Тбилиси и в тот же день прилетел в Лион.
— Сейчас живете там же?
— Сперва какое-то время я жил в Лионе, но затем меня направили в город Сент-Этьен — это 100 километров от Лиона. Там сейчас и живу.
— Как удалось устроиться?
Евгений Шепелев по Франции
— Прежде всего, я сразу начал хлопотать о получении политического убежища во Франции. Это дело небыстрое. Мне дали адреса различных социальных заведений, где подающие на статус беженца могут поесть, помыться, постирать вещи и так далее.
Дали адрес заведения, где я мог бы иногда переночевать. Но ночевал я там редко, раза три-четыре максимум. Приоритет там отдается семьям с детьми, страдающими какими-то заболеваниями — и мест не всегда хватает для всех. Мне начислили пособие, примерно 420 евро в месяц — когда чуть меньше, когда чуть больше, в зависимости от количества дней в месяце.
— Хватает на еду и на первоочередные нужды?
— Вполне. Вообще, во Франции беженцу невозможно остаться голодным, даже если у тебя вообще нет денег. Есть различные социальные столовые, где можно либо покушать там же, либо взять еду в виде социальной помощи и унести её. Ассортимент довольно большой, можно даже выбирать.
В течение недели три дня работает одно такое заведение, кормит людей, три дня работает другое. Есть также одно заведение, которое работает всю неделю.
— Жилищные условия у вас нормальные?
— Я живу в квартире у людей, у меня отдельная комната. В квартире есть душ, стиральная машина. Всё нормально.
— Что вы планируете делать в дальнейшем? Будете работать?
— Сперва, когда разрешат работать, пройду различные курсы по интеграции, в том числе языковые. Потом, возможно, устроюсь на работу; может, по прежней специальности. Для керамогранитных работ нужно соответствующее оборудование, но его можно купить, если работать самостоятельно, либо устроиться в фирму.
В общем-то, я могу работать и штукатуром, могу заливать полы, класть кирпичную кладку и так далее. Либо я буду учиться, осваивать какую-то новую профессию — например, монтажника, электрика.
Хотя в последнее время у меня есть желание работать удаленно в интернете. Но не решил ещё, кем именно.
"МЕСТНЫМ ИНТЕРЕСНО, ПОЧЕМУ Я СЮДА, ВО ФРАНЦИЮ, ПРИЕХАЛ"
— Из чего состоит сейчас ваш обычный день?
— Я ещё в России начал вести подробный дневник событий со мной, со страной, который теперь хочу превратить в книгу. Практически каждый день я его заполняю. Часто общаюсь в интернете с родными, продолжаю вести свои социальные сети — записываю видео на свой YouTube-канал, где рассказываю о своей жизни во Франции. Завел Boosty.
Потихонечку учу французский язык. Какое-то время отнимают различные хлопоты по получению убежища, бытовые повседневные дела. Иногда езжу в Лион, общаюсь с людьми.
— С кем вы больше общаетесь? Есть в городе эмигранты из России, беженцы из Украины?
— Русских здесь мало. Мне один раз сказали в одном социальном заведении, что здесь я первый русский, кого они за всё последнее время встретили. Но есть здесь граждане России других национальностей — например, чеченцы. Здесь много беженцев или просто приехавших из других стран СНГ — из Грузии, из Армении, из Центральной Азии.
Есть, конечно, и украинцы. С ними я пока не сильно знаком. Пообщаешься несколько минут с кем-то — и всё. А вот так, чтобы прямо познакомиться с украинцами, поговорить обстоятельно — таким образом я пока познакомился только с одной семьей.
— А как проходит общение с местным населением? Как оно относится к эмигрантам из России?
— Здесь пока мешает языковой барьер. Французский язык я знаю слабо. Знаю, конечно, цифры, некоторые бытовые фразы. Могу объясниться в магазине, в кафе, узнать, как пройти в какое-то нужное мне место. Но если общаться на серьезные темы, то нужен переводчик.
Местным интересно, почему я сюда, во Францию, приехал. Общаются они хорошо, они это любят. Если завязался разговор, он может продлиться долго. Могут порасспрашивать про события в России, про твою семью — причем интерес у них вполне искренний.
"В РОССИИ БЕСПОЛЕЗНО ЧТО-ТО МЕНЯТЬ, РАЗ 80-90% ЛЮДЕЙ ПОДДЕРЖИВАЮТ ВОЙНУ"
— Общаетесь ли вы с родными, оставшимися в России, с друзьями?
— С родными, конечно, общаюсь и очень часто — рассказываю им всё и сам расспрашиваю, как у них дела.
С друзьями тоже созваниваюсь, списываюсь. Но некоторые из них стали бывшими друзьями. Один из них написал мне, что я для него "предатель", "предал родину, родных" — и чтобы я больше ему не писал. Другой сказал, что войну против Украины давно надо было начать, а Европу "надо мочить". Понятно, что теперь они мне больше не друзья.
Но остались друзья, которые меня поддерживают, пусть их и мало. В общем-то, мне есть, с кем поговорить о том, что происходит в России, в Башкортостане, в моем городе.
— Вы знаете, что защитники Куштау раскололись из-за войны в Украине?
— Да, слышал и видел. Некоторые, как Григорий Горовой, даже пошли на "СВО" (по словам родственницы Горового, с 13 сентября 2024 года он официально признан пропавшим без вести — "Idel.Реалии"). Ну, в общем-то, я, когда ещё во время Куштау и позже видел на нем майку с портретом Путина, сразу подумал: "Ну, каша у людей в голове". Ведь люди знают, что Путин натворил за двадцать лет с Россией, начиная с "Курска", "Норд-Оста", Беслана и так далее. И они вроде были нормальные, защищали экологию, выступали против притеснений власти, против её злоупотреблений.
А тут, как война с Украиной началась, со многих как будто маска спала. Путин у них теперь "собиратель земель русских", российские оккупанты — "наши мальчики". И я понял, что будущего с ними не построить. С этого момента я просто прекратил всё общение с такими бывшими соратниками по любому местному поводу, по поводу всяких инициатив и перестал обращать внимание на инициативы российской эмиграции.
Там, в России, бесполезно что-то менять, раз 80-90% людей поддерживают войну. Раз они радуются применению "Орешника", ракетным ударам по украинским больницам, называют события в Буче украинским или западным "фейком"… А когда ты возмущаешься этими зверствами, некоторые из них лицемерно говорят, что это всё, мол, пропаганда и не стоит обращать внимания.
— Вы надеетесь когда-либо вернуться в Россию? Если да, то при каких условиях?
— Даже не знаю… Чтобы я вернулся, там, в России, думаю, должна произойти какая-то мощная революция. Должна пройти люстрация. Каждый за свои деяния должен ответить — и прежде всего за военные преступления против Украины, либо за деятельную поддержку агрессии в тылу.
Я не такой кровожадный и не думаю, что всех россиян, поддержавших войну, следует посадить в тюрьму. Они и так будут наказаны продолжением санкций, падением уровня жизни. И они должны искренне извиниться за своё поведение, искренне попросить прощения у украинцев. Только после этого возможны какие-то изменения — когда они поймут, что натворили. Иначе их собственные дети и внуки будут их спрашивать: "Что вы сделали, что вы позволили сделать с нашей страной?!"
Тогда я, может, когда-нибудь приехал бы в Россию — просто чтобы погостить и уехать обратно. Но, к сожалению, я думаю, что этого с Россией не произойдет.
- Вскоре после вооружённого вторжения на территорию Украины российские власти ужесточили законодательство. В России возбуждают административные и уголовные дела против участников антивоенных акций по новым статьям о "дискредитации" российской армии и распространении "фейков" о ней, в том числе в соцсетях. Обвиняемым грозит до 15 лет тюрьмы.
- В стране фактически введена военная цензура, запрещающая СМИ освещать войну не с государственных позиций.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.